Юморист Евгений Петросян сам уже давно стал персонажем анекдотов и объектом для шуток молодых стендаперов. А между тем его концерты до сих пор собирают полные залы. Но что происходит там? О чем шутит старый юморист и над чем смеется его публика? Ответы на эти вопросы постарался найти специальный корреспондент «Ленты.ру» Михаил Карпов, посетив юбилейный вечер, посвященный 55-летию творческой деятельности артиста.

В начале декабря выпал первый настоящий снег. На следующий день он, как это обычно и бывает, подтаял и превратился в чавкающую под башмаками прохожих грязь. Вечером, впрочем, подморозило. То поскальзываясь на свежем льду, то меся коричневую кашу, люди шли к культурному центру «Москвич», расположенному прямо у метро «Текстильщики».

С культурной программой этого заведения можно было ознакомиться еще на улице: стены пестрели растяжками, сообщающими о мероприятиях вплоть до конца марта. В январе предлагалось потанцевать на «Дискотеке СССР», а в феврале — вспомнить певицу Анну Герман. В марте — сначала концерт Вики Цыгановой, потом — «На-на» и, наконец, кульминация — «Хиты шансона». О программе этого вечера гадать тоже не приходилось. Огромный баннер над входом в культурный центр сообщал, что сегодня можно будет насладиться юмористическим концертом Евгения Петросяна, причем не абы каким, а приуроченным к 55-летию эстрадной карьеры артиста.

Начали прибывать зрители. Преобладали пожилые дамы, иногда в сопровождении мужей или детей, одетые в бесформенные пуховики или затертые пальто. Сдав верхнюю одежду в гардероб, они проходили на второй этаж культурного центра, где немедленно, словно нахохлившиеся птицы, занимали скамеечки, стулья и вообще любые поверхности, пригодные для сидения.

Неизменной точкой притяжения прибывших служил импровизированный бар, на прилавке которого лежали бутерброды с колбасой и красной рыбой, а на витрине стояли бутылки с коньяком и водкой. 50 граммов водки стоили 200 рублей, коньяка «Арарат» — 600 рублей. Алкоголь пользовался успехом, несмотря на цену. «Бутылочку коньячка и два стаканчика, пожалуйста!» — попросил полный мужичок средних лет женщину за прилавком.

Но у многих посетителей не было денег на то, чтобы «культурно» начать вечер в театральном буфете. «Я за Людку отдала 300 рублей за билет! — цокала языком пожилая женщина. — А вот в цирке по 150 брала». Рядом образовался кружок пенсионерок, одна из которых раздавала подругам домашние бутерброды с любительской колбасой, доставая их из полиэтиленового пакета. Колбаса была нарезана щедро и свисала с кусков хлеба. Чуть поодаль посетительница — видимо, побогаче — старательно запихивала в рот купленное в буфете пирожное «картошка». Дамы помоложе прихорашивались, поправляя макияж. Рядом с одной из них стоял грузный сын лет 25, меланхолично сосавший леденец.

«Вот тетка в возрасте уже, а как навернулась на льду, лодыжку сломала! — эмоционально рассказывала подруге одна из посетительниц. — Пируэт совершила и как поехала головой по дороге!» Свои слова она сопровождала наглядным изображением инцидента: так поскользнулась, так нога поехала. До демонстрации пируэта, однако, дело не дошло. Успехом пользовались стоявшие в вестибюле картонные фигуры Чехова и Толстого с надписью «Эй, братишка, читай книжки!». Одна из пенсионерок сфотографировалась на фоне писателей, одарила их на прощание теплым взглядом и произнесла: «Творческие люди, мы на них выросли!»

После первого звонка стали пускать в зал. Возле дверей образовалась толпа, каждый старался пролезть первым, что вызвало небольшую давку. «Вот встала бы в сторону, что она в проходе стоит», — недовольно ворчала одна пенсионерка, неодобрительно смотря на билетершу. «Я тебя протащу, держись за меня!» — кричала другая подруге.

Наконец, все расселись. Третий звонок, жидкие аплодисменты, призывающие виновника торжества на сцену. Еще через пару минут зазвучала знакомая всем присутствующим музыка, под которую обычно выходит артист, зал стал хлопать в ритм, занавес открылся, и на сцену бодрым шагом с распростертыми руками вышел Евгений Петросян. На его лице застыла широкая улыбка. Аплодисменты переросли в овацию.

«Добрый вечер, здравствуйте!» — сказал Петросян. «Здравствуйте», — послышался одинокий женский возглас из зрительных рядов. Юморист посулил залу «разнотемную, разнообразную программу, конечно, про нашу жизнь». «У вас время есть сегодня? — спросил он, что почему-то вызвало смех в зале. — Ну вот, пока не надоем, не уйду», — пообещал он. Взяв с места в карьер, Петросян обрисовал тему первой зарисовки: международная обстановка, которая «обещает желать лучшего».

— Очень много несправедливости в связи с Россией, и нам немного обидно, — посетовал юморист. — Поэтому я думаю, что будет очень даже уместно и необходимо для артиста моего жанра начать программу с так называемого патриотического фельетона. Что это такое? Зритель уже забыл, что это за жанр. Даже молодые артисты не знают о его существовании. Но я-то представитель классической эстрады, не только из современных времен, но и из советских, поэтому я-то знаю. В общем, начнем с этого жанра!

«Дорогие мои соотечественники! Еще до недавних времен весь западный Запад практически 25 лет считал, что Россия на коленях. Оказалось, что она просто зашнуровывала берцы!» — провозгласил Петросян, и зал покатился со смеху, зааплодировал. Дальше он поведал, как в беседе с американцем о международных санкциях пообещал тому, что если это будет продолжаться, то русские переименуют Аляску в «Айс-Крым». Потом рассказал, что у Обамы не получилось изолировать Россию от мира, потому что «не хватило изоленты». Зал исправно смеялся над каждой шуткой.

— Я тут на политическом шоу недавно был, там тоже такой американец был, Майкл, как его… — картинно задумался Петросян. «Бом! Майкл Бом!» — подсказали из зала. — Бим-Бом, да. Так вот, он там кричал, мол, с тех пор как они нам объявили санкции, то не поставляют в Россию эти… высокие технологии. Мне это надоело, я решил ему ответить: «А у нас душа шире, вы так нас достали, что уже некоторые россияне готовы поставлять вам в Америку ядерные боеголовки». Он отвечает, мол, зачем нам ваши ядерные боеголовки, у нас свои есть, и вообще, опасно перевозить их через океан. Я сказал: «А чего их перевозить, они сами долетят!»

Зал одобрительно зааплодировал. «Ну, переборщил, конечно», — с доброй улыбкой сказал Петросян. Смягчив заданный деструктивный тон, юморист перешел к перечислению того, в чем русские превосходят американцев. Например, русские бережливы. Если американский пенсионер выбрасывает все, что не нужно, то русский смотрит в мусорке, нет ли там чего нужного. Русские пьют и выпускают зверей из клеток берлинского зоопарка. Если велеть русскому не выходить из отеля в целях его безопасности, он обязательно выйдет — и это подтверждает, что он «не робот». Иностранцы просроченные лекарства выкидывают, поэтому никогда не узнают, что если кремом от веснушек 1952 года выпуска намазать поясницу, то улучшается зрение. Больных доставляют в отделение через морг, потому что так у них повышается настроение — они видят, что у кого-то дела еще хуже.

Каждая шутка находила отклик в сердцах зрителей. Несомненно, собравшиеся были настроены очень патриотично. Иностранные «джентльмены», в представлении Петросяна, называют русских отсталыми, потому что те до сих пор «спят с бабами». «Мы чувствуем, что внутри нас что-то есть, и это что-то не накормить материальной пищей! Русская душа широкая, как река Волга, и вам, иностранцы, этого не понять!» — заявил артист, пообещав залу, что враг никогда не застанет россиян врасплох.

Юморист все больше входил в образ. Иногда он приплясывал, корчил рожи, орал ослом, показывал залу фигу и «шкалик». Зрители смеялись постоянно — зачастую в совершенно неожиданных местах, где, наверное, смеяться и не полагалось. В целом-то, судя по монологу, картина складывалась печальная: пенсионеры лазают по мусорным ящикам, Запад готовится уничтожить нас, а мы — Запад.

К счастью, опытный артист понимал, что слишком много об апокалипсисе говорить не стоит, и перешел к зарисовке, посвященной бытовому сексизму. Персонаж, служащий средних лет, садится в автомобиль и едет с женой на юг, однако та постоянно истерит из-за того, что тот якобы оказывает знаки внимания другим женщинам. В результате несчастному мужу приходится несколько раз разворачивать машину — жена то требовала повернуть в Москву и разводиться, то удивлялась, почему они еще не на пляже. Наиболее искрометная шутка, над которой надрывал животы весь зал, звучала примерно так: когда главный герой женился, его избранница носила челку, потому он и не догадывался, что у нее на лбу было написано «дура набитая». Некоторые всхлипывали от смеха.

После этого номера улыбка сразу же исчезла с лица юмориста. Выдержав паузу, он сказал: «У меня просьба: не публикуйте мои шутки в интернете. Есть такие любители юмора, которые запоминают отдельные шутки и публикуют, а потом они становятся ничейными, и любой артист может ее присвоить». Это, правда, не помешало Петросяну закончить свое выступление целым каскадом шуток из интернета, которые он охарактеризовал как народное творчество.

Происходящее в зале выглядело сюрреалистично. Публике было достаточно показать пальчик, и она рыдала от смеха. Зрители хором пели «И Ленин такой молодой...», рукоплескали артисту и одаривали его цветами. Под занавес аплодировали стоя. Юморист, впрочем, раскланивался недолго и убежал за кулисы под ту же музыку. Казалось, одновременно с занавесом в мозгу у людей закрылись и какие-то клапаны, пропускавшие серотонин и другие гормоны радости. Публика, как по команде, перестала улыбаться и заторопилась к выходам.

В гардероб образовалась внушительная очередь. Лица людей были мрачны, они хотели домой, к котлетам и картошке. Мужчины, орудуя локтями и расталкивая друг друга, пытались пробиться к своей одежде. Женщины верещали и толкались, наваливаясь своими грузными телами на впереди стоящих. Кто-то кричал «ой-ой-ой!», кто-то больно заехал соседу по ребру, счастливчики, получившие свои куртки и шапки, грудью пробивали себе дорогу назад. «Почему вы не следите за соблюдением очереди? Почему вы у них номерки берете?!» — орала пожилая женщина на гардеробщицу. «Я что, всех вас помнить должна?» — огрызалась та. Наконец, толпа более-менее рассосалась, а корреспондент «Ленты.ру» пошел в магазин и купил бутылку водки, хотя до концерта и не подозревал, что по его окончании так захочется выпить.

***

— Юр, как ты думаешь, неужели он сам не понимает, насколько не смешно и отвратительно все это выглядит? — спросил я у своего друга за день до концерта.

— Все он понимает, — отозвался Юра. — Знаешь, в 2005 году Петросян неожиданно посетил гражданскую панихиду по профессору Шерелю, доктору искусствоведения и руководителю музея Мейерхольда, на которой я был. Зайдя в помещение с гробом, он сразу отошел в самый затененный угол и старался не привлекать к себе внимание. Вблизи он выглядел до срока состарившимся, нездоровым и глубоко несчастным человеком.

Таким Петросян показался и мне на следующий день. Более того, возможно, эти предположения беспочвенны, но создавалось впечатление, что артист злобно издевался над своей публикой, фактически называя ее ослами и алкоголиками — ведь, по его же словам, это были истории из нашей жизни. Публика не оставалась в долгу, после концерта щедро одаривая ненавистью друг друга, и наверняка затаив злобу на проклятых иностранцев, не понимающих загадочной русской души. Души каждого из них, но не ближнего.

Есть замечательный новый сериал, который называется «Очень странные дела». В нем есть концепция «изнанки» — другого измерения, параллельного нашему. Там тот же ландшафт, те же здания, те же деревья. Только небо иссиня-черное, вместо людей — чудовища, жаждущие крови, а когда бушует буря, в сполохах молний можно увидеть гигантский силуэт Тени, ненавидящей все живое в нашем мире. Похоже, где-то по соседству с культурным центром «Москвич» открылся межпространственный портал.