Нассим Талеб объясняет, кто только что оказался похоронен

 

Zerohedge.com: Nassim Taleb Explains Who Just Got Buried

Мировой класс “интеллектуальных идиотов” только что получил еще одну затрещину, но кто оказался похороненным? Нассим “черный лебедь” Талеб поясняет…

 

 

(Кто оказался похороненным?

Саудовская Варвария

Голдман Сокс

Сирийские Джихадисты т.н. “мятежники”

Академические экономисты с их ПсевдоНобелями

New York Times и прочая чушь)

Проще говоря, как недавно пояснил сам Нассим Талеб, класс “Интеллектуальных Идиотов”…

Повсюду, от Индии, до Великобритании и США мы наблюдаем восстание против узкого круга политических клерков, весьма далёких от реалий жизни, журналистов-инсайдеров и псевдоинтеллектуалов-экспертов с патерналистскими замашками, которые имеют дипломы Лиги Плюща, Оксфорда-Кембриджа и других подобных заведений, и которые говорят всем нам 1) что делать, 2) что есть, 3) как говорить, 4) как думать… и 5) за кого голосовать.

Но проблема в том, что одноглазый ведет слепого: самоназначенные представители “интеллигенции” не смогут найти и кокоса на Кокосовом острове, им не достает ума для того, чтобы дать четкое определения интеллекта, а их основное умение – сдавать экзамены, которые были написаны такими же людьми, как и они сами. Современные статьи по психологии менее, чем на 40% подтверждаются жизненным опытом, советы диетологов разворачиваются на 180 градусов после 30 лет непримиримой борьбы с жирной пищей, макроэкономический анализ работает хуже, чем астрология, а Бернанке получает назначение при том, что он абсолютно невежественен относительно последствий проводимой им политики, испытания фармацевтических препаратов при лучшем исходе подтверждают лишь треть случаев оздоровительного эффекта на испытуемых. В такой ситуации все, что остается людям, так это полагаться на собственные инстинкты и слушать наставления своих бабушек (или читать труды Мишеля де Монтеня и другие произведения, являющееся источником классических знаний), поскольку их послужной список более убедителен, чем поучения болванов, определяющих текущую политику.

И в самом деле, мы видим, как эти академики-бюрократы алчно жаждут управлять нашими жизнями, будь то медицина или политика. Они не видят разницу между наукой и сциентизмом – фактически, они считают, что сциентизм более научен, чем сама наука. (Например, посмотрите на труды Касса Санстейна и Ричарда Талера – тех, кто хочет “подтолкнуть” нас в определенный тип поведения. Многое из того, что они называют “рациональным” или “иррациональным” происходит из их непонимания теории вероятности и косметического использования математической модели первого порядка.) Они ошибочно воспринимают множество, как линейную агрегацию компонентов, как мы можем это наблюдать в главе, посвященной власти меньшинства.

Интеллектуальный Идиот – это продукт современности. Его рождение произошло в середине 20-го века, и сейчас он переживает свой расцвет. С другой стороны, мы наблюдаем отстраненное от участия в политическом процессе общество, во все аспекты жизни которого вторгается ИИ. Почему? Потому, что во многих странах роль правительства увеличилась в 10 раз по сравнению с тем, что было сто лет назад (в процентах от ВВП). ИИ стал неотъемлемой частью наших жизней, но представители этого класса составляют меньшинство в обществе, и их не встретишь где-либо за пределами специализированных изданий, социальных медиа и университетов.

Остерегайтесь полу-эрудита, считающего себя эрудитом.

ИИ считает патологией поступки людей, которых он не понимает. При этом он не отдает себе отчета в том, что, возможно, его понимание может иметь пределы. Он думает, что люди должны вести себя в соответствии с собственными интересами, а ИИ лучше знает, каковы их интересы, особенно, когда речь идет о “деревенщине” или тех, кто проголосовал за Brexit. Когда плебеи делают что-то, что понятно им самим, но не понятно ИИ, то им тут же приклеивается ярлык “не образован”. У ИИ есть два определения для того, что мы называем участием в политическом процессе: “демократия”, когда его устраивает исход, и “популизм”, когда плебеи осмеливаются голосовать вопреки пожеланиям ИИ. Богачи считают, что один доллар должен быть эквивалентен одному голосу, гуманисты утверждают, что каждый человек должен обладать правом голоса, компания Монсанто полагает, что голоса должны быть только у лоббистов, а ИИ уверен, что голосовать могут только те, у которых есть степень одного из университетов Лиги Плюща или соответствующих иностранных элитных учебных заведений.

 

 

В жизни ИИ обычно подписывается на The New Yorker. Он никогда не ругается в твиттере. Он рассуждает о “равенстве рас” и “экономическом равенстве”, но он никогда не выпивал с чернокожим таксистом. Когда он прилетает в Лондон, его встречает Тони Блэр.  Современный ИИ как минимум два раза посетил конференцию TED или как минимум 3 раза посмотрел эту конференцию на Youtube. Он не только будет голосовать за Хиллари Монсанто- Мальмезон, потому что ему она представляется избираемой и по причине других округлых формулировок, но он будет считать всех остальных, не последовавших его примеру, душевнобольными.

На книжной полке ИИ есть первое издание “Черного лебедя” в твердой обложке, но он ошибочно воспринимает отсутствие свидетельств за свидетельство отсутствия. Он уверен, что ГМО – это “наука”, и эта “технология” ничем не отличается от традиционной селекции, и это результат его путаницы между наукой и сциентизмом.

Как правило, ИИ понимает логику модели первого порядка правильно, но, когда дело доходит до эффектов второго порядка (и выше), он оказывается полностью некомпетентен. В комфорте своего загородного дома с гаражом на 2 авто, он оправдывает “устранение” Каддафи, потому что тот был “диктатором”, не осознавая, что “устранения” имеют свои последствия (поскольку он не учувствует в игре и не платит по ее результатам).

ИИ – член клуба, предоставляющего привилегии для путешествий; если он занимается социологией, он использует статистику, не имея понятия, как она получается; попав в Великобританию, он пускается в разгул; он пьет красное вино со стейком (никогда белое); раньше он верил, что жирная пища вредна, но теперь изменил свои взгляды; он принимает статины, потому что так сказал его доктор; он не знает, что такое эргодичность, а когда кто-нибудь расскажет ему об этом, спустя некоторое время он все равно все забудет; он никогда не пользуется идиш, даже когда говорит о делах; он учит грамматику, до изучения разговорного языка; у него есть кузен, который работал с кем-то, кто знает Королеву; он никогда не читал Фредерика Дарда, Либания, Майкла Оукшотта, Джона Грея или Жозефа де Местра; он никогда не напивался с русскими; он не напивался до той степени, чтобы начать бить стекло (или стулья, что более предпочтительно); он не знает разницы между Гекатой и Гекубой; он, как минимум, дважды за последние пять лет употребил словосочетание “квантовая механика” в разговоре, абсолютно не качающемся физики; в каждый момент времени он точно знает, как его слова сказываются на его репутации.

Но его гораздо проще распознать по другому признаку: он не тянет большой вес.

 

 

 

Источник