Как нам избавиться от лишних людей?

Поэт – Пушкин, фрукт – яблоко, Россия какая? – большая. Первый признак, который приходит в голову множеству русских людей, когда им предлагают описать свою страну или даже назвать, чем они в своей стране гордятся.

Россия – большая, Россия – обширные пространства, русское поле, русская воля, год скачи – и ни до какого государства не доскачешь... Очень хорошо.

Но в нашей большой России живет очень много лишних людей. Согласно подсчетам московского мэра господина Собянина, их около пятнадцати миллионов. «С учетом новых технологий производительности на селе» они ни для чего не нужны. Они не производят.

Или вот жители малых городов. Этих аж 30 миллионов. Их тоже сейчас некуда приткнуть. Зато из 30 миллионов можно сделать три Москвы, и вот тогда все трудоустроятся, причем без нефти и без газа, прямо как в Москве, предположил московский мэр. 

Много-много типовых зданий по шестнадцать и более этажей в одном месте (ну, пусть даже в десяти местах), в них упаковать три четверти населения самой большой в мире страны – и можно заняться распределением освобожденной от людей земли. До нее уже никому не будет дела.

Сдаете леса и пашни в аренду китайцам? Разрабатываете новое никелевое месторождение в природоохранной зоне? Делите заказники на поместья? Никто не то что не запротестует – никто этого даже не увидит, если все будут аккуратно упакованы в агломерации.

И, кстати, многие лишние согласятся переехать в агломерацию.

Ведь там, наверное, будет какое-никакое образование и здравоохранение. Там будет газ и свет. А в селе лишних благ для лишних, непроизводительных людей – не будет.

Есть еще кое-что непроизводительное в нашей жизни: это деревья. Неплодовые, некультурные деревья – березы, сосны, лиственницы – которые сажают для того, чтобы предотвратить оползание почв или защитить поля от ветра. От этих деревьев не жди урожая, их не пилят в промышленном масштабе на доски, но без них выработанная земля будет расползаться по швам, будет превращаться в прах.

Сельские жители – это вот такие же деревья, которые удерживают землю от сползания в заброшенные пустоши.

Что будет с телом, в котором функционируют только крупнейшие сосуды? Что будет с большим телом России без капилляров? И что с ним уже сталось?

Жительница Алтая Анна Василенко пишет в «Фейсбуке»:

«Друзья мои! Глядите, что вам покажу... Вот это строящиеся пилорамы на территории села Паспаул Чойского района Республики Алтай. От моей глухой деревушки Салганды это в 12 километрах. Сегодня специально поехали посмотреть на это все безобразие. Так вот. На одной небольшой территории восемь пилорам. ВОСЕМЬ!!! Только вдумайтесь, только вообразите...

И это, дорогие мои друзья, это только начало! Колесико запущено. А суть в чем? Суть такова, что скоро, может быть, по истечении года, я не смогу показывать вам мою любимую Чойскую тайгу. Я смогу показывать вам от нее пеньки, пустошь... Я буду показывать вам, как я сижу на этих пеньках и реву белугой, заливая все своими слезами».

Не реви, Анна! Небось найдется какой-нибудь социально ответственный бизнес, поможет жителям вашей деревушки перебраться в агломерацию. И тогда мы даже не узнаем, что была вот такая Чойская тайга, а теперь ее не стало.

Вы только представьте, насколько спокойнее тогда нам будет жить.

Время от времени в обществе поднимается какая-то вялая рябь: Россия продала один миллион гектаров леса под вырубку Китаю, в Забайкалье протестуют против передачи китайцам в аренду обширных сельскохозяйственных угодий... ходят слухи, что китайцы срезают и увозят плодородный слой.

Впрочем, в федеральном медиапространстве это не обсуждается. На государственном уровне – молчание. Так, может, не увозят?.. И почву не истощают? И лес не вырубают?

Части тела, в которых прекратилось кровообращение, – умершие части, их уже как бы и нет.

Не будет очевидцев – не будет даже ряби. Меньше знаешь – лучше спишь. Тем более что денег на поддержку сельской местности, пожалуй, уйдет очень много. А у нас ведь нет денег?

Возьмем, для примера, село Преображеновка Липецкой области.

В 2011 году его признали «самым благоустроенным в России» в категории «поселения, где проживает менее трех тысяч человек».

Так вот: для того, чтобы превратить одно заурядное село в благоустроенное, тогда потребовалось двенадцать миллионов рублей. Это стоимость двух–трех московских квартир. И примерно в пятнадцать раз меньше того бюджетного финансирования (191,6 млн), которое ежегодно вливается в один лишь убыточный московский театр «Сатирикон». 

Да ладно, скажут мне. Даже если перестать финансировать парочку московских театров, не построить один парк «Зарядье» (четырнадцать миллиардов (!) рублей) и благоустраивать каждый год по пятнадцать... ну, пусть даже по пятьдесят сел – это ведь все равно капля в море.

Вот даже на 2010 год в России зафиксировано 19,5 тысяч (!) сел и деревень, в которых население уже не проживает. А вы хотите благоустраивать в год по пятьдесят... да и что люди там будут делать? Грибы собирать? Лен выращивать? Экологический туризм развивать? Нерентабельно же!

А существующие только за счет бюджета московские театры (коих в столице огромное количество) – это рентабельно? А парк, куда растения средней полосы России завозили из Германии, но не предусмотрели антиобледенительное покрытие, – это рентабельно?

Вот, казалось бы, и одно из занятий для сельской местности: питомники растений. Может, это не будет так же прекрасно и прибыльно, как в Германии, но какое-то шевеление жизни – будет.

Нет, скажут мне. Нет. Московские театры – это культура. Культура должна быть, руки прочь от культуры. Парк «Зарядье» – это вопрос престижа. Престиж должен быть, это дело государственной важности. А про благоустройство сел на огромном теле России вам же сказали: они лишние.

Сегодня самая большая страна в мире очевидно недонаселена – и не только там, где, объективно, климатические условия близки к экстремальным. Недонаселены (по меркам западноевропейского государства) даже теплые Краснодарский и Ставропольский края, Ростовская и Астраханская области.

Но беда, в первую очередь, даже не в том, что Россия недонаселена (это вопрос медленного, постепенного повышения уровня жизни), а в том, что диспропорции населенности России уже сейчас, еще до воплощения бюрократических мечтаний об агломерациях, – устрашающие.

И правда в том, что это вопрос приоритетов. Что для нас важнее. Что для нас престижнее.

Может ли чиновник, занимающий высокий государственный пост, назвать «условно лишними» миллионы граждан своей страны, которые провинились лишь тем, что живут в значительно более трудных, по сравнению со столичными, условиях, – и остаться после этого на своем посту? Реальность показывает, что таковы его приоритеты, но ведь никто из высших чиновников московского мэра пока так и не поправил.