Автор: Ада Бернатоните, кандидат искусствоведения, доцент кафедры отечественной истории и культурологии ТГПУ
В Бутане есть свой
национальный кинематограф. Его история насчитывает чуть больше десяти лет, двух
профессиональных режиссеров и три фильма. Для любой другой страны это было бы
мало, практически ничто, но не для Бутана.
Оба
режиссера – ламы. Кхьенце Норбу поставил два фильма – «Кубок» (1999) и «Маги и
странники»(2003). Нетен Чоклинг поставил фильм «Миларепа. Часть 1» (2006) Он
снимал этот фильм в течение нескольких лет и планировал сделать вторую часть,
которую до сих пор не снял. Также в проектах своего коллеги он выступил в качестве актера на главные
роли. Кхьенце Норбу и Нетен Чоклинг известны своей деятельностью и за пределами
Бутана. Они последовательно просвещают Европу в контексте культуры тибетского
буддизма вообще и Бутана в частности.
Кхьенце
Норбу не только буддистский лама, его признали тулку, то есть материальным
воплощением Джамьянга Кхьенце
Чокьи Лодро, великого ламы традиции Кагью. У Норбу немало заслуг перед
бутанской культурой: еще подростком он приложил огромные усилия, чтобы
опубликовать редкие тексты, которые могли бы быть утеряны; открыл ряд ретритных
центров(места, где людям, идущим к буддизму, можно заниматься коллективной
медитацией и духовным совершенствованием) не только в Бутане и Индии, но и в
Австралии, Америке и странах Дальнего Востока, такие центры есть и в России.
Также он создал ассоциацию буддистских
некоммерческих центров, основная деятельность которых сводится к
благотворительности и к проникновению буддизма в мультикультурное пространство.
То, что касается значимости личности Нетена Чоклинга, то она более закрыта для
внешнего мира, чем фигура его коллеги, но вместе с тем Нетен Чоклинг обладает
немалым количеством знаний и посвящен во многие учения тибетского буддизма. По сути он является
хранилищем многообразия сутр, канонов,
правил, несет в себе энциклопедические знания в контексте этики и догматики
буддизма. Например, только Чоклинг Терсар (цикл терм, то есть тайные своды
тантрийских текстов) представляет из себя 33 тома, тогда как Нетен Чоклинг
несет в себе знания практически всех
тибетских ученых концептов, которые записаны в многотомных сочинениях.
Он духовный лидер монастыря Пема Эвам Чогар Гьюрме Линг в Индии и нагпа, который имеет право практиковать в
миру и содержать семью, но при этом у него больше тысячи обетов, то есть он
должен вести жизнь более праведную и аскетическую, чем даже монах в стенах
монастыря. Знание Нетен Чоклинга вместе с тем не имеет какой-то специфической
только для него, как для человека глубины. Он буддистский монах и только путем
личных заслуг может приблизиться к знанию.
Отечественный буддолог О.О.Розенберг
выдвинул идею о том, что в буддизме существуют функционально различные
уровни знаний, и одно не может существовать без другого, прежде всего это
религиозная догма, философия буддизма и медитативные практики. Уровневая
взаимосвязь казалось бы чрезвычайно
объемного по содержанию знания при структурировании вмешается в некое единое
интеллектуальное и психофизическое поле, потому и возможно для одного человека знать бесконечное
множество тибетских ученых систем, именно в силу того, что из одного знания
вытекает другое. [1] Кстати, вот эта
универсальная многоуровневость и находит отражение в бутанском кинематографе
как абсолют формы и содержания и
гармонии проживания человека и как индивидуальности и как части в коллективе.
Бутанский кинеатограф насквозь пронизан
буддистскими идеями и наполнен эстетикой и атмосферой буддизма. Но вместе с тем
в каждом фильме можно проследить мотивы, которые являются элементами культурной
диалогичности. «Кубок» - первый
бутанский фильм и снятый в Бутане при поддержке Австралии, он был с большим
уважением и даже любовью и непроходящим до сих пор интересом воспринят в Европе
и получил огромное количество призов на фестивалях во Франции (Амьен и
Гарданн),Германии (Мюнхен), а также в Индии и в Корее. Фильм простой и
изысканный, содержащий в себе абсолютное религиозное начало, но при этом
показывающий монахов как обычных людей с привычными страстями и интересами. В центре повествования тяга монахов к
футболу, и поскольку на сегодняшний день футбол неотъемлемая часть европейской
культуры, то культурный диалог в данном контексте налицо. Но и режиссер вводит
в фильм очень много, казалось бы незначительных деталей, которые подчеркивают,
что несмотря на культурную изоляцию Бутан не намерен отказываться от контактов
с Европой.
Фильм начинается с того, что буддистские монахи за
неимением мяча играют в футбол банкой из-под пепси-колы, а безумный
предсказатель использует эти банки в качестве подставок для свечей, поскольку
усматривает в этих банках мистическое начало. Здесь явно просматривается
отношение к инаковым, не буддистским артефактам, как возможность использовать
их по своему культурному представлению
и этническому желанию. Прекрасно
выстроенный кадр очень условно, но намекает на взаимодейсвие различных культур
– крупный план свечи, горящей в банке из-под американского напитка сменяется
крупным планом лица буддистской статуи. Интересна и линия взаимоотношений
старших и младших. Можно проследить линию равной степени уважения к людям
разного возраста и различной иерархической ступени. Учитель не повышает голос
на своих учеников, считается с их мнением и интересами, когда они рисуют на
стенах, он молча стирает их каракули, доверяет общинные деньги и отправляет за
продуктами, вместе с тем принципиален в тех вопросах, которые имеют отношение к
ритуалам и вере, например, кинуть горсть хлопьев на уснувшего во время службы
монаха является воспитательной нормой. Зритель сталкивается со значительным
количеством ритуалов, характерных именно для бутанской культуры, как то:
передача вещей, принадлежащих погибшим людям, в дар монастырю; жесты, объясняющие
достаточность или необходимость определенных событий (например, поднятие правой
руки ладонью вверх с покачиванием обозначает достаточное и необходимое, то есть
хватит что-либо делать); чай с маслом и с мукой, как самое важное блюдо
монастырского рациона плюс обязательное при встрече гостей; процедура принятия
в монастырское братство, как приближение к будхе, когда новоприбывший
отказывается от мирской жизни и даже принимает новое буддийское имя; оставление
обуви на крыльце храма при исполнении обрядов. Когда же Учитель узнает о
слабости мальчиков к футболу, он всячески способствует реализации их увлечения. При просмотре матча,
тибетские монахи болеют за Францию, поскольку по их мнению это единственная
европейская страна, которая поддерживает Тибет, более того молодые монахи
обращаются к предсказателю, чтобы он «хотя бы» помолился о Франции, поскольку «она завтра будет играть в
футбол». При знакомстве новичков с местом проживания им указывают на наличие в комнате святого
места – стены, заклеенной фотографиями футболистов.(«У Ренальдо бритая голова,
но он не монах»). Так условно юноши сопоставляют иную культуру со своей и
находят условною родство, надуманное, но неизбежно просматривающееся. По сути,
именно «Кубок» стал тем фильмом, который раскрыл европейцам некоторые тайны
бутанской культуры.
Нужно отметить , что и
целеполагание и достижение цели(все, что связано для буддистских монахов с
футболом, в данном случае, и просмотр, и игра, и создание футбольной команды)
разворачивает себя в фильме по принципу целеполагания, основанного прежде всего
на тибетском буддизме. «…с самого начала очень важно не питать иллюзий
относительно быстроты и легкости достижения цели. В качестве духовного ученика
вы должны быть готовы к тяготам подлинных
духовных исканий и полны решимости не ослаблять настойчивости и воли на
пути к цели.» [2]
Можно проследить в контекстах фильмов
определенную логику, если «Кубок» намечает возможный культурный диалог и
открытость Бутана принять другие культуры и даже отчасти и очень специфично
использовать в своей, но надо заметить, что этот фильм снят в тибетском
монастыре на территории Индии, и в съемках принимали участие англичане и
австралийцы, то «Маги и странники» считается уже абсолютно бутанским фильмом, и речь здесь идет о желании
оторваться от родной культуры и уехать в дальние страны, но к финалу герой
убеждается, что он не покинет пределы родной страны. «Миларепа» - третий и пока
последний бутанский фильм уже повествует о реальном человеке, бутанском герое,
который практически превратился в миф - Джетсюн Миларепа - великий йогин, ученик Марпы и учитель Гампопы,
оснавателя школы Кагью, Тибетского Буддизма.
Во всех фильмах режиссеры не
отказывают себе в потребности познакомить европейцов с особенностями своей
культуры – общие планы буддистских построек, где кажется заметна каждая деталь,
панорамные ракурсы природных начал – горы, небо, яркие цвета и колоритные
костюмы, достаточно тщательно, практически документально, восстановлены
обрядовые храмовые ритуалы. Бутанский кинематограф несет в себе абсолют религиозного и этнического
начала. Жизнь как поиски истины.
Любопытный прием в этой связи
использован в фильме «Маги и странники». Главный герой по сути на протяжении
всего фильма без надрыва и свойственных европейской культуре трагедий
занимается поиском истины. Желание уехать в Америку перечеркивается рассказом
монаха о юноше, который мечтал о дальних странствиях. Принцип рассказа в
рассказе характерен для древнеиндийских текстов, а принцип фильма в фильме для
европейского кинематографа. Таким образом, режиссер сумел объединить обе
культурные традиции и истории идут параллельно друг другу. Одна – реальная –
легкая, светлая, непринужденная и дружелюбная, что принципиально казалось бы
противоречит догмату буддизма о жизни – страдании, вторая история –
рассказанная – таинственная и даже страшная, с трагическими последствиями ,
которые снимаются сном героя и таким образом выясняется, что у фильма не
двоичная, а троичная структура, поскольку у героя из рассказа монаха была
реальная жизнь и та, которая ему приснилась. Но есть еще одна реальность,
которую необходимо отметить в контексте буддистской философии – это спор. Он
построен по определенным законам и имеет железную логику даже в том случае,
если один говорит, выдвигает аргументы, а собеседник просто молчит, но слушает, диалог уже
состоялся поскольку в процессе его собеседники либо меняют свою точку зрения,
либо продолжают придерживаться тех же правил. Что и происходит с героем фильма,
который к финалу отказывается уезжать в Америку и остается на родине только
потому, что внимательно слушал старца-монаха, иногда даже и не реагируя на
него. «Для человека, поднаторевшего в рассуждениях, существуют два способа
не принимать тезис противника: не
принимать обманно и в самом деле не принимать… не утверждать никакой тезис (как
истинный)…истинная природа вещей ускользает от дискурсивного рассмотрения,
находясь за пределами знания и форм
выражения, так как она не является объектом языка или сознания» [3]
Необходимо заметить, что сон героя, выдаваемый
за реальность, есть не только европейская литературная традиция, но и русская.
В фильме нет профессиональных актеров, люди из различных общественных слоев и полярных профессиональных статусов
приходили на съемки и предлагали себя в качестве исполнителей ролей в этом
фильме. При отборе Кхьенце Норбу руководствовался подсказками древнего
тибетского гадания Мо, которое и сегодня
очень популярно в современном Бутане и даже проникло в Европу. Его
используют в тех случаях, когда необходим совет как поступить в сложной
жизненной ситуации. Ритуал выполняется с помощью кости, на каждой грани ее
определенный символ, необходимо бросить кость два раза и в зависимости от
комбинации символов трактовать ход событий и принимать решение. Именно таким
образом и поступал режиссер при отборе актеров на фильм «Маги и странники», и
все-таки гадание его подвело – один актер устал от работы на съемках и ушел,
так что сцену смерти его героя пришлось заменить стонами из хижины. В фильме нашли отражение черты и
особенности бутанской культуры, как то стрелять из лука в никуда, без цели,
смысла и попадания, водружать на крышу только что построенного жилища
скульптуру в виде детородного мужского органа, и у зрителя при просмотре фильма
складывается впечатление, что он снимался в естественных условиях с фиксацией
реально происходящих событий.
Нетен Чоклинг снимает
несколько иное и по настроению и по стилю кино, поскольку он хранитель
тибетской мудрости, то и свое киноповествование он строит таким образом, как
будто читает зрителю священный текст. Кстати, именно фильм «Миларепа» стал
первым фильмом, в процесс создания которого уже и не вмешивались иностранцы, а
потому, видимо, он и снимался более четырех лет. Режиссер последовательно и тщательно фиксирует на пленке события, связанные с
жизнедеятельностью великого йога и мага, героя тибетской культуры, но он показывает только процесс взросления и
ученичества и путь к просветлению. Планировалась вторая часть, но она так и не
была снята.
Бутанский кинематограф
погружает зрителя в совершенно особую атмосферу жизненной мудрости и простоты.
Сохраняя национальную специфику, он вместе с тем оказывается внятным и
интересным для человека, говорящего на любом языке. Каждый кадр медитативен и
действенен, импульсы спокойствия и
умиротворения и возможности найти единственно правильное решение, посылаемые
бутанским кинематографом, делают эти фильмы не только завораживающим зрелищем,
но и плодотворной почвой для рефлексии о судьбах мировой культуры.
Использованная
литература;
1.Розенберг
О.О. Труды по буддизму. М., 1991.
2.Далай-лама
Мир тибетского буддизма. Обзор его философии и практики.. С-П., 2002. С-8.
3..Базаров
А.А. Институт философского диспута в
тибетском буддизме. С-П., 1998. С- 151
|